Прочитайте текст. Часто сложности создает употребление иностранных слов, что связано сразу с двумя опасностями: слово может быть неправильно употреблено оратором или не понято аудиторией. Например, замечается путаница со всем элитным (самым лучшим, отборным, избранным) и элитарным (тем, что предназначено для элиты), с гурманами (слово происходит от французского gourmand и определяет людей, любящих сытно, вкусно, а порой и много поесть) и гурмэ (человек, разбирающийся в тонкостях кулинарии, кулинарный эксперт, ценящий вкусные блюда, – от фр. gourmet) и т.д. Не стоит поддаваться моде и бесцельно употреблять слова, у которых есть повсеместно употребляемый синоним. Если какое-то слово, которое может вызвать трудности понимания у аудитории, должно быть употреблено, стоит дать ему пояснение. Лучше, если это пояснение не будет очевидным (в виде цитаты из словаря), а ненавязчиво будет описано другими словами. Например: «В деле должен был участвовать омбудсмен. Как законный представитель интересов детей, он немедленно приступил к своим обязанностям». По сути, во втором предложении оратор просто переводит со шведского предположительно непонятное слово, пока не совсем прижившееся в русском языке. О каком виде коммуникативных помех говорится в данном тексте?

Прочитайте отрывок из романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», где описан спор между поэтом Бездомным, редактором Берлиозом и Воландом. – Ежели Бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле? – Сам человек и управляет, – поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос. – Виноват, – мягко отозвался неизвестный, – для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И, в самом деле, – тут неизвестный повернулся к Берлиозу, – вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас… кхе… кхе… саркома легкого… – тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, – да, саркома, – жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, – и вот ваше управление закончилось! Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье – совершенно бессмысленно, вы сами понимаете. И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, – тут иностранец прищурился на Берлиоза, – пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет – поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? – и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком. Определите полемический прием, использованный Воландом в данном споре.

Прочитайте диалог, в котором герои чеховской «Дуэли» обсуждают за обедом общего знакомого – непутевого, опутанного долгами и случайными связями Лаевского, который сравнивает себя с Онегиным и Печориным. – Одним словом, мы должны понять, что такой великий человек, как Лаевский, и в падении своем велик; что его распутство, необразованность и нечистоплотность составляют явление естественно-историческое, освященное необходимостью, что причины тут мировые, стихийные и что перед Лаевским надо лампаду повесить, так как он – роковая жертва времени, веяний, наследственности и прочее. Все чиновники и дамы, слушая его, охали и ахали, а я долго не мог понять, с кем я имею дело: с циником или с ловким мазуриком? Такие субъекты, как он, с виду интеллигентные, немножко воспитанные и говорящие много о собственном благородстве, умеют прикидываться необыкновенно сложными натурами. – Замолчи! – вспыхнул Самойленко. – Я не позволю, чтобы в моем присутствии говорили дурно о благороднейшем человеке! – Не перебивай, Александр Давидыч, – холодно сказал фон Корен. – Я сейчас кончу. Лаевский – довольно несложный организм. Вот его нравственный остов: утром туфли, купанье и кофе, потом до обеда туфли, моцион и разговоры, в два часа туфли, обед и вино, в пять часов купанье, чай и вино, затем винт и лганье, в десять часов ужин и вино, а после полуночи сон и lа femme. Существование его заключено в эту тесную программу, как яйцо в скорлупу. Идет ли он, сидит ли, сердится, пишет, радуется – все сводится к вину, картам, туфлям и женщине. Определите полемические приемы, использованные фон Кореном в данном споре. (Укажите 2 варианта ответа).

Вот пример ложного умозаключения: «Вор не испытывает желания воровать что-то дурное; приобретение чего-либо хорошего – благое дело; стало быть, вор занимается благим делом». Определите, какая риторическая уловка использована в данном ложном умозаключении.

Прочитайте отрывок из произведения А.П. Чехова «Из детских лет А.П. Чехова». Является первый покупатель – еврейский мальчик лет шести. – Дайте на две копейки чаю и на три копейки сахару, – говорит он с акцентом и выкладывает на прилавок пятак. Антоша достает из ящика уже развешенный в маленькие пакетики товар и подает. Но Гаврюшка не прочь позабавиться над маленьким покупателем и загораживает дорогу к дверям. – Хочешь, я тебя свиным салом накормлю? – говорит он. Еврейчик пугается, собирается заплакать и взывает к отсутствующей матери: – Маме!.. – Лучше отрежем ему ухо! – добавляет проснувшийся Андрюшка… Напуганный еврейчик стремглав выбегает из лавки, и можно быть уверенным, что он за следующей покупкой пойдет уже в другую лавку. Если бы Павел Егорович знал, что в его отсутствие так обращаются с покупателями, то порка была бы неизбежною. Определите тип общения собеседников в представленном диалоге.

Прочитайте отрывок из повести Л.Н. Толстого «Отрочество». Вдруг учитель с злодейской полуулыбкой обратился ко мне. – Надеюсь, вы выучили свой урок-с, – сказал он, потирая руки. – Выучил-с, – отвечал я. – Потрудитесь мне сказать что-нибудь о Крестовом походе Людовика Святого, – сказал он, покачиваясь на стуле и задумчиво глядя себе под ноги. – Сначала вы мне скажете о причинах, побудивших короля французского взять крест, – сказал он, поднимая брови и указывая пальцем на чернильницу, – потом объясните мне общие характеристические черты этого похода, – прибавил он, делая всей кистью движение такое, как будто хотел поймать что-нибудь, – и, наконец, влияние этого похода на европейские государства вообще, – сказал он, ударяя тетрадями по левой стороне стола, – и на французское королевство в особенности, – заключил он, ударяя по правой стороне стола и склоняя голову направо. Я проглотил несколько раз слюни, прокашлялся, склонил голову набок и молчал. Потом, взяв перо, лежавшее на столе, начал обрывать его и все молчал. – Позвольте перышко, – сказал мне учитель, протягивая руку. – Оно пригодится. Ну-с. – Людо… кар… Лудовик Святой был… был… был… добрый и умный царь… – Кто-с? – Царь. Он вздумал пойти в Иерусалим и передал бразды правления своей матери. – Как ее звали-с? – Б…б…ланка. – Как-с? буланка? Я усмехнулся как-то криво и неловко. – Ну-с, не знаете ли еще чего-нибудь? – сказал он с усмешкой. Мне нечего было терять, я прокашлялся и начал врать все, что только мне приходило в голову. Какие средства установления контакта с обучаемыми применены педагогом в данном фрагменте?

Вопрос № 1098215

🧠 Тематика вопроса:

📚 Похожие вопросы по этой дисциплине